Что касается положения славян в провинциях Австрии и Турции, то оно повсюду очень тяжело; Старая Сербия скоро лишь по названию будет Сербией, славянское население ее вырезано или вытеснено албанцами и турками; в Македонии до недавнего времени, до эпохи освободительного движения в Турции, участь славян была крайне трудна и тяжка; сербская и болгарская пропаганды изнуряли их в высшей степени: поля тех, кто склонялся на сторону сербской пропаганды, истреблялись болгарскими четами, и наоборот. Наконец, турки довершали остальное. Нечего и говорить, что при таком положении вещей ни об экономическом, ни о политическом подъеме населения не может быть и речи. В Боснии и Герцеговине славянство не могло развиваться под бдительным оком австрийской власти, которая очень несочувственно относилась ко всем проблескам национального самосознания среди сербского населения. Численность славян в Македонии, Старой Сербии, Боснии и Герцеговине составляла к концу XIX столетия, по вычислениям проф. Нидерле, около 3 миллионов человек. Если присоединить к этому числу около 200 тысяч черногорцев, то приблизительно численность сербского и болгарского населения на Балканском полуострове составит 9^!/₂—Ю миллионов человек, тогда как турок всего немного более 1 миллиона, а греков, самое большее, до 2'/₂ миллионов, включая сюда и греческое население Константинополя. Таким образом, славяне находятся в громадном численном преобладании над всеми остальными народами Балканского полуострова. Их разобщенность, политическая вражда, принадлежность к различным государствам отнимают, однако, у этого преобладания те культурные и политические преимущества, которые славяне могли бы извлечь из него. Все это последствия тех исторических явлений, которые придают характерную физиономию судьбам двух государств, издавна соперничавших на Балканском полуострове.

Если теперь славянское племя занимает почти весь Балканский полуостров, то было время, когда славянские поселения шли еще южнее, захватывали Морею, подходили к Афинам. Это была эпоха славянского наплыва на полуостров, — эпоха, оставившая и доныне свои следы в виде множества славянских слов, проникших в греческий язык, а также в некоторых поверьях и обычаях, наконец, в самом антропологическом типе современных греков. На Балканский полуостров славяне проникли, вероятно, в начале VI века по Р. Хр., но к Дунаю они подошли уже раньше. С 527 года начинаются из года в год вторжения славянских полчищ за Дунай: славяне грабят местность и с большой добычей возвращаются назад. Постепенно, однако, эти вторжения принимают характер переселения: волны нападающих отрядов, заливающие придунайские области, не возвращаются за Дунай: местность не только опустошается и разграбляется, но и занимается постоянными поселениями. Этому захвату содействует тяжелое положение, переживаемое Византийской империей в V и VI веках. Борьба между церковью и государством, непрерывная и упорная борьба этого последнего с варварами, гуннами, германцами, персами, надвигавшимися со всех сторон, наконец, внутренние междоусобия ослабляли оборонительную силу империи. По отношению к балканским провинциям, занятым фракийскими и иллирийскими племенами, этими древнейшими насельниками северной части Балканского полуострова, византийское правительство делало, что могло, Оно старалось облегчить налоговую тяжесть, обеспечить население от вторжения задунайских варваров созданием ряда крепостей, заселять пустые местности, но результаты плохо соответствовали этим усилиям, которые, во всяком случае, не имели систематического характера и часто нарушались переворотами и бурями в столице государства. Так, напр., Приск, ехавший в посольстве, отправленном из Царьграда в лагерь Аттилы, нашел город Наис, теперешний Ниш, совершенно обезлюдившим, и то же самое историки сообщают о многих поселениях во Фракии и Дардании. Между тем, эти области не могли не привлекать варваров: они давали столько простора для их стад, были так щедро наделены природой и к тому же находились в сфере культурного влияния Царьграда, обаяние которого для всего населения Балканского полуострова сохранилось доныне, несмотря на все исторические перемены. Тогда же своей утонченной культурой, своими несметными богатствами, своей исторической славой Византия представляла центр, к которому постоянно устремлялись жадные и восхищенные взоры варваров, готов, персов, аваров, болгар, славян, как позже крестоносцев-рыцарей и турок-османли.