Оглядываясь на первый период в жизни славянства, можно сказать, что на Балканский полуостров пришли уже не дикари: правда, жестокость их приводила в ужас и возмущение византийских историков, но не более мягки были и сами византийцы. Из скудных показаний секретаря Велизария, историка Прокопия, и из рассказов императора Маврикия мы узнаем, что было какое-то различие между собственными славянами и антами, хотя, в чем оно заключалось, нам так и осталось неизвестно, что славяне были очень демократичны, т.е. не имели государственной власти, и что между отдельными племенами их постоянно происходили раздоры, поднимался род на род, как об этом свидетельствует и наш летописец. Формы их быта были совершенно просты; они дрались дротиками, действовали массой, стремясь вызвать в неприятельском войске панику, привыкли, по наблюдению императора Маврикия (582—603), жить и действовать в лесах и болотах, — по-видимому, в лесах и болотах Полесья, откуда они и пришли. Вместе с тем, славяне отличались большой переимчивостью в усвоении высшей культуры: сирийский писатель конца VI в., Иоанн Эфесский, возмущается, что этот «проклятый народ», еще так недавно не знавший иного оружия, кроме щита и дротика, усвоил себе военную технику ромеев, стал драться лучше, чем они, завел много золота, серебра, ценного оружия, табуны лошадей, стенобитные орудия. В 597 году славяне, действительно, осаждают Солунь с помощью машин, а несколько лет спустя уже предпринимают военные походы по открытому морю. Так быстро приспособиться к высшей культуре дикари не могли бы.

Многие из походов, которые славяне совершили на Балканский полуостров, имели характер переселения народа; некоторые же из них представляли организованные нападения на византийские города, и рядом со славянами, а может быть и во главе их, мы находим неславянские племена и их государей, подчинивших себе и славян. Прежде всего, это авары, которые сыграли довольно значительную роль в истории не только южных, но и западных и русских славян. Наша летопись сохранила о них злую память под именем обров, которые насиловали и обижали русских женщин, в польском же языке слово обрин превратилось в окончательном результате языковой эволюции в слово о1Ьггут, означающее гиганта, великана. Такими могущественными, страшными представлялись эти тюрки нашим предкам, и войны с ними, попытки свергнуть аварское иго, то более, то менее удачные, наполняют древнейшую историю южных и венгерских славян в продолжение нескольких веков и приводят в VII веке к основанию первого славянского государства, царства «франкского купца» Само, положение которого не может быть определено точно по тем скудным сведениям, которые о нем сохранились. Во всяком случае, оно лежало вне пределов Сербии и Болгарии, и его история не входит в рамки этого труда. Наряду с аварами все чаще встречается название другого неславянского племени, болгар, которые с берегов Волги перекочевали на берега Дуная, оставив там своих ближайших родичей, чувашей. Обычная точка зрения признает и это племя тюркским, но финские ученые выдвинули ряд веских доказательств в пользу того, что древнейшие чуваши были не тюрками, но финнами '. Как бы то ни было, болгары рано и сильно подчинились влиянию кочевых тюркских племен и не внесли в культуру покоренных славян каких-нибудь определенных финских элементов. По всей вероятности, однако, южные славяне, заселившие Балканский полуостров, не всегда выступали рядом с тюркскими аварами или болгарами, как элемент пассивный, как простые исполнители ханских повелений. Этот вопрос подробно рассмотрен в книге болгарского ученого, профессора В. Н. Златарского, «Студии по българска-та история» (1903).