Кажется, еще более незаметным человеком был преемник Радослава Владислав, выдвинутый партией вельмож, властелей, все более забиравших в свои руки власть. Как справедливо замечает сербский историк Сречкович, в их расчеты входило заменить принцип наследственности королевской власти выборным началом. Сава постарался и его женить выгодно: если за Радослава выдали дочь Феодора, то Владиславу надо было дать в жены дочь противника и победителя Феодора, болгарского (загорского) царя Асени. Саве удалось добиться и этого, и Болгария в продолжение всего царствования Владислава не беспокоила Сербии. Совершив это дело, Сава отрекся от архиепископского престола, на который назначил своего ученика Арсения, и посвятил остаток жизни странствованиям по святым местам. По возвращении оттуда, Сава заехал в столицу болгарского царства, Трново, к своему другу Асене, Здесь он расхворался и умер (1235), а тело его Владислав перевез в Сербию, в монастырь Милешево (в долине реки Лима); с большим трудом Владислав добился позволения увезти тело Савы: Асеня не хотел отпускать мощи святого, так как видел в их обладании, по обычному средневековому воззрению, своего рода талисман. Какое значение придавалось этому обладанию, видно даже из того, что все «житие» Владислава у наших домашних источников сводится к последним годам жизни Савы, его смерти и погребению. Сербские родословы перечисляют также постройки церквей и монастырей при этом крале и почти не упоминает о политической деятельности Владислава. А между тем его время было бурное; оно требовало большой предприимчивости и дипломатических отношений. Владислав идет навстречу все более назревавшей потребности в политическом и торговом союзе с расцветавшим Дубровником, который вывозил из Сербии скот, продукты скотоводства, лен, мед, воск, сырые металлы, а особенно нуждался в хлебе. Со своей же стороны Дубровник доставлял в глубь Балканского полуострова соль, разные материи, оружие, посуду, — одним словом, продукты промышленности, а также вина и гастрономические товары. Сербия была одним из самых выгодных для Дубровника рынков, и потому связи между этой сербско-итальянской республикой и королевством Стефана становились все более тесными. Кроме того, боснийско-дубровницкие отношения, державшие в известном напряжении и Сербию и вызывавшие не раз вмешательство Венгрии, заставляли Сербию все более обращать свое внимание не на Восток, который уже менее угрожал развитию сербского королевства, а на Запад, где Дубровник и итальянская культура начинали доминировать все сильнее. Начинаются договоры с этой республикой, которые длинной цепью проходят по сербской истории XIII — XIV веков. В 1240 г. боснийский бан Нинослав заключил с Дубровником союз против Рашки. Но уже следующий год принес всей восточной Европе и Балканскому полуострову страшное бедствие, перед которым побледнели все мелкие международные и династические распри. Ураганом пронеслись по России, Венгрии, Далмации, Болгарии, Боснии и краем задели Сербию татары, которые повсюду вызвали на свет новые государственные отношения. В Сербии их нашествие также сопровождалось переворотом: по неизвестной нам причине¹ Владислав был свергнут с престола, и его место занял младший сын Стефана Первовенчанного, Урош. Вступая на престол, он нашел большие перемены на севере Балканского полуострова: во время монгольского нашествия Босния и Хум освободились от венгерского господства, в Болгарии уже не было могучего Асени, в Эпире опять поднимались стремления к захвату Латинского царства и восстановлению старой Византийской империи. Но прежде всего было необходимо, пользуясь слабостью врагов, восстановить внутреннюю силу, ослабленную при неспособных старших братьях Уроша. И с удивительным упорством этот последний пошел к своей цели; прежде всего он примирился с Владиславом, который получил в удел Зету, и, таким образом, Урош мог посвятить себя мирной работе, в которой так нуждалась Сербия. Примирению с Дубровником, вероятно, содействовал брак с французской принцессой Еленой, которая была одной из замечательнейших женщин в Европе конца XIII века. Это была дочь принца Рауля де Курт-нэ, католичка по своей первоначальной религии, личность, о которой и католические и православные источники говорят с одинаковым восхищением, и в которой даже папа Николай IV замечает искреннюю веру и любовь к Богу \ Такой человек, близкий одинаково обоим мирам, римско-католическому западноевропейскому и православному восточному, должен был внести вместе с собой культурный элемент, которого не хватало Сербии. Ту же роль сыграли впоследствии в Польше королевы-итальянки, знакомившие польскую шляхту с гуманизмом и западной культурой.