Присоединение Зеты к Сербии

Благодаря этому внимательному отношению к своим обязательствам по отношению к султанам, Сербия не только пользовалась спокойствием и независимостью в своих внутренних делах, но Стефан получил еще возможность восстановить в Зете власть сербского государя. Область эта, обнимавшая собою нынешнюю Черногорию, северную часть Албании и западную часть Македонии, при слабом царе сербском Уроше потеряла непосредственную связь с сербским царством и зажила независимой от него жизнью. Господство над нею утвердил за собою некий Балыпа. Путем беспрестанных войн он и его сыновья значительно расширили ее. Вскоре они столкнулись с турками, которым стали постепенно уступать отдельные области и города. При внуке первого Балыпи Георге II Стра-шимировиче произошел Коссовский бой 1389 г., на который шел и Георгий с Зетским войском, но опоздал и в бою не участвовал. Положение Зеты после Коссовской битвы значительно осложнилось. Уже не имея за собою опоры, которую представляло собою само существование сербского царства, правитель Зеты стал искать ее в другом месте — в Венеции, этой знаменитой республике, владевшей между прочим также большей частью далматинского побережья и пользовавшейся на всем побережье большим авторитетом и влиянием. Вступая в соглашение с венецианцами, Георгий передал им города Скадар, свою столицу, Леш и Драч. Сын Георгия Балыпа III уже должен был бороться не только с турками, но и с венецианцами, захватывавшими под свою власть все более и более земель. С Бальшей III прекратилась фамилия Балыпичей. В Зете водворилась анархия, благодаря которой венецианцам удалось почти совершенно овладеть страной.

Но фамилия Балыпичей путем браков сроднилась с царской фамилией Гырбляновичей. Со смертью последнего Балыпи Стефан в 1422 г. объявил себя государем Зеты и, в течение двух лет вытеснив из нее венецианцев, оставил в ней Георгия Бранковича своим наместником и сам возвратился в Сербию. В1427 г. Стефан умер после продолжительного 38-летнего управления Сербией, в вечных стараниях охранять от посягательств со стороны турок ту долю независимости, которая оставалась стране. И ему и многим его современникам быть может и приходила мысль воспользоваться анархией в турецкой империи, возникшей после ангорского погрома 1402 г., но мысль эту по силе вещей пришлось оставить. По народной легенде, Стефан, преследуя турок до самого моря — во время тех междоусобных войн турецких, в которых он сам принимал деятельное участие, —забросив свой палаш в море, говорит:

«Когда палаш из моря выйдет, Тогда лишь туркам через море перейти, И Крушевцем моим овладеть, Снова царство сербское завоевать!»

Но, когда на возвратном пути, приближаясь к Крушевцу, он увидел этот же палаш, висящим на воротах Крушевца с капающей с него водой, он заплакал и сказал:

«Храбрые сербы, витязи мои! Мы можем и кони наши могут, Но напрасно, когда Бог не дает, — Это царство больше не для нас».

Сербы искренне оплакивали своего несчастного деспота, сына своего последнего царя, всю свою жизнь проведшего в полном сознании невозможности что-нибудь сделать против зиявшей на него и на Сербию опасности и помнившего и знавшего лучшие времена. В крушевацком округе в Сербии сохранился надгробный памятник Стефана со следующей на нем надписью: «Благочестивы господин Стефан, добри господин приедобри, и мили и слатки господин деспот. О горе тому, тко га видие на сем миестие мртва».