Историки-неопрогрессисты, как правило, давали джефферсоновскому проекту самую восторженную оценку. По мнению М. Дженсена, все прочие политики того времени планировали отдать Запад спекулянтам, а Джефферсон мечтал, чтобы эти земли принадлежали действительным поселенцам. Прочие считали жителей фронтира разбойниками, а Джефферсон верил в их способность к самоуправлению¹⁷¹. Оценки более поздних историков более осторожны. По мнению П. Онафа, Джефферсон ожидал от фронтира слишком многого, переоценивая потенциальный рост населения¹⁷². Дж.Э. Эблен находил в джефферсоновском проекте «парадоксальное» сочетание самоопределения Запада и жестких рамок, заданных для этого самоопределения^17,5.

Джефферсоновский образ Запада, отразившийся в ордонансе 1784 г., сформировался под влиянием его представлений о наиболее желательной политической и экономической структуре Америки вообще. В какой-то мере идеализированный образ Запада и был тем, чем виргинский философ мечтал видеть США. Джефферсон признавался, что питает «особое доверие к людям к западу от [Аппалачских] гор»¹⁷⁴. Ему грезились небольшие республики, аграрные, с относительно однородным обществом, где преобладают мелкие фермеры. Недаром он пытался предотвратить распространение на Запад рабовладения, а значит, и крупных рабовладельческих плантаций, определявших ярко выраженную стратификацию социума на Юге. Явная попытка воспроизвести в новых штатах договорную модель происхождения государства и передача самоуправления в руки поселенцев дополняли картину.

В какой-то мере проект Джефферсона воспроизводил - конечно, на качественно ином уровне - представления самих обитателей фронтира, и на границе ордонанс 1784 г. был принят благожелательно. Однако реализация его на практике едва ли привела бы к тем благим последствиям, каких ожидал просветитель. Господство мелких фермеров, ведущих натуральное хозяйство и не связанных с национальным рынком, могло обособить регион в экономическом отношении. Экономическую изоляцию, при условии предоставленной Джефферсоном поселенцам свободы самоуправления, дополнил бы политический сепаратизм. Словом, Северо-Запад превратился бы в подобие Вермонта, где тон задавали партизанские отряды «парней с Зеленых гор», ревниво отстаивавших свои узколокальные интересы от покушений со стороны старых штатов и Конгресса и нередко превращавшихся в английскую «пятую колонну» внутри США.

Именно такого сценария хотели избежать националисты. Джефферсон полагал, что Запад будет привязан к Востоку чувством признательности за предоставленное самоуправление и доброжелательную политику¹⁷⁵. Националисты возлагали надежды на более прочные экономические связи.

С 1785 г. проблемой освоения Северо-Запада занялся Монро. Он поддержал Ордонанс 1784 г., но счел, что не следует давать слишком много власти региону, враждебному интересам Востока. Однако и вечно держать Северо-Запад под властью старых штатов, по его мнению, было опасно, т.к. недовольство могло толкнуть его обитателей в объятия Великобритании. Монро полагал, что Северо-Западу следует дать систему колониального управления, подобную той, которую сами первоначальные штаты имели до революции. Он также счел размер штата, предложенный Джефферсоном, чересчур маленьким, а численность населения, необходимую для получения соответствующего статуса, - слишком большой, особенно когда дело касалось района прерий. Он предложил сократить число будущих штатов до 3-5¹⁷⁶.