Заключение

Если обратиться к марксистской терминологии, основной задачей Американской революции было обеспечить переход от раннебуржуазного, колониально-зависимого общества к обществу классического капитализма¹. В терминологии И. Валлерстайна и Ф. Броделя ту же задачу можно сформулировать как переход с положения периферии к положению центра Атлантического мира-экономики², в терминологии У.У. Ростоу и его последователей - как модернизацию^. Все три определения подчеркивают разные грани одной и той же задачи: социальный, экономический, политико-культурный аспекты революции. В любом случае, непосредственно в ходе революции эта грандиозная цель не была и, видимо, не могла быть достигнута. Временной промежуток, занятый революционными событиями (1774-1787 гг.), был слишком краток для реального воплощения в жизнь необходимых масштабных преобразований⁴. Общество ранней республики можно скорее определить как транзитное (переходное). Говорить о завершении модернизационных процессов в США можно лишь по завершении

Гражданской войны и Реконструкции Юга. Но революция XVIII в. достигла другого: она создала условия для модернизации.

МА. Барг и Е.Б. Черняк подчеркивают, что «крайние» альтернативы в революции составляют «вилку», в пределах которой заложен целый букет возможных путей развития общества⁵. В Американской революции можно выделить три основные альтернативы: радикальная, националистская, ло-калистская. В длительной перспективе истории США победила именно националистская программа. На общефедеральном уровне радикальная альтернатива исчезает около 1780 г., что находит свое выражение в отказе от таксации и подобных мер. (Хотя отдельные штаты пытались реализовать радикальную политику и после 1783 г.) Отдельной партии или группировки, связавшей себя именно с этой альтернативой, так и не сформировалось. С двумя другими альтернативами дело обстояло иначе, видимо, потому, что их реализация была более вероятной.

Хотя полноценных партий современного типа в Конгрессе, естественно, не было, все же там присутствовали определенные протопартийные образования. Современники ясно осознавали их наличие. «В Конгрессе, сэр, есть /два класса людей, и они придерживаются очень разных взглядов. Одни следуют политике штатов, вторые - континентальной», - констатировал националист А. Гамильтон в письме к Дж. Вашингтону⁶. Д. Хоуэлл, один из наиболее активных локалистов Континентального конгресса, со своей стороны, признавал наличие «борьбы между нами и коптинснталистами»⁷. Обе группировки носили трапссекционный характер, гге ассоциируясь ни с каким конкретным регионом. Это обстоятельство особенно ярко проявилось в ратификационной кампании 1787-1788 гг., которую и федералисты (прежние националисты), и антифедералисты (прежние локалисты) пытались организовать именно на общенациональном уровне. Некоторые наблюдения относительно характера различных регионов и их связи с различными группировками, тем не менее, сделать можно. Например, невозможно отрицать, что локалисты теснее связаны с Западом, а националисты - с более развитыми приатлантическими районами. Еще одно наблюдение касается среднеатлантичсских штатов. Накануне революции Нью-Йорк и Пенсильвания проявили меньше всего активности в противостоянии Британии. Они были умереннее Новой Англии и Виргинии. Возггикает соблазн связать все это с тем фактом, что большинство националистов - выходцы именно из Пенсильвании и Нью-Йорка, хотя именно там централ изатор-ские поползновения Р. Морриса и его единомышленников встречают и активное сопротивление. Новая Англия, кажется, приняла программу националистов после 1783 г., в связи с необходимостью протекционистской программы на общенациональном уровне. Еще один импульс новоанглийскому централизму дает восстание Шейса. Что касается Юга, то входящие в него штаты ни в «критический период», ни в ратификационной кампании региональной солидарности не проявляли, если только речь не шла о специфических для региона проблемах (рабство, навигация по Миссисипи).