Около половины губернаторов революционного периода принадлежали к видным фамилиям, известным еще с колониальных времен, и обладали значительными состояниями³³. В Новой Англии элита была связана преимущественно с городами: это были торговцы, юристы, врачи, священники. На Юге элиту составляли плантаторы, в среднеатлантическом регионе -владельцы маноров, лендлорды, но также городские элитарные слои, близкие к новоанглийскому типу³⁴.

На социальные противоречия накладывались сложно переплетающиеся столкновения интересов: конфликты между большими и малыми штатами, между Севером и Югом, между Востоком и Западом. Основным предметом разногласий между большими и малыми штатами были западные земли. Провозглашение независимости сняло ограничения, наложенные на экспансию колоний Аллеганским и Квебекским актами. Многие штаты немедленно выдвинули свои претензии на новые территории. Во главе их выступила Виргиния, больше соседей заинтересованная в целинных землях для своих табачных плантаций. Не случайно именно плантаторы из этого штата первыми официально поставили под сомнение право короля на незанятые земли - в документе, подготовленном Т. Джефферсоном для делегатов Первого континентального конгресса"³⁵. В годы революции Виргиния претендовала на территорию, данную ей хартией 1607 г. - т.е. «от моря до моря»"³⁶. Подобные претензии ущемляли интересы т. наз. «безземельных» штатов, западные границы которых были четко зафиксированы в хартиях и которые поэтому рисковали лишиться всякого доступа к свободным землям Запада. В октябре 1777 г. «безземельные» штаты Мэриленд, Род-Айленд и Делавэр внесли предложение превратить земли за Аллеганами в «национальный домен», который принадлежал бы всей Конфедерации³⁷. Д. Рамсей констатировал: «Превратить западную территорию в федеральный фонд, чтобы выплатить основную сумму [национального] долга, - таково желание малых штатов, но крупные горячо противостоят этой схеме»³⁸. Коннектикутские делегаты ссылались на тот же антагонизм: «Штаты к югу от Мэриленда очень дорожат западными территориями, которые им даруют их хартии, а штаты, не имеющие таких территорий, требуют [для себя] справедливой доли в этих землях»³⁹.

Уже в этот период начинают сталкиваться интересы аграрного Юга и торгово-промышленного Севера⁴⁰. Если южные штаты, в общем, отнюдь не торопились расставаться с ролью аграрного придатка Великобритании, то для северных революция была попыткой достичь экономической, а не только политической независимости. Любая программа, предполагавшая развитие национальной промышленности, в результате оказывалась по преимуществу программой Севера. Довольно быстро - пусть пока только па периферии американской политики - возникает и вопрос о рабстве. На Севере оно доживает последние годы, но Юг, прежде всего Глубокий Юг, вовсе не собирается от него отказываться. Южане довольно резко реагировали на критику в адрес того, что позже назовут их «особым институтом». Мэдисон в 1786 г. сообщал о дебатах виргинской легислатуры: «Было подано несколько петиций (в основном от методистов) в пользу постепенной отмены рабства... Их, правда, не швырнули под стол, но с ними обошлись весьма пренебрежительно»⁴¹.