А пока своим оружием националисты избрали доктрину «подразумеваемых полномочий» (implied powers). Сам термин появляется именно в начале 1780-х годов и принадлежит Дж. Мэдисону. Р. Моррис, в частности, придерживался «широкого» толкования «Статей». О предполагаемом тарифе на ввоз товаров он писал: «Разве достаточно сказать, что требование Конгресса неконституционно? Если нечто не является ошибочным и не запрещено, это можно принять. Реквизиция такого рода нигде не запрещена»³⁸. Э. Будино в циркулярном письме штатам подчеркивал, что «Статьи Конфедерации» не могли предусмотреть все детали полномочий, необходимых Конгрессу³⁹.

Интересную теорию развил также Дж. Уилсон. Он доказывал, что Соединенные Штаты как целое обладают рядом полномочий, не переданных им различными штатами, но возникающими в результате союза последних. Эти полномочия касаются общих интересов Конфедерации. «Во многих отношениях, - рассуждал Уилсон, - Соединенные Штаты должны считаться единой, неделимой, независимой нацией, обладающей всеми правами, полномочиями и свойствами, принадлежащими таковой согласно международному праву». Эти полномочия выходят за рамки «узкого» толкования «Статей Конфедерации». «Как только появляется предмет, которым не компетентен управлять ни один штат, то управление им должно по необходимости принадлежать Соединенным Штатам, собравшимся на Конгресс». Кроме того, если США обладали какими-либо полномочиями до ратификации «Статей», то не утратили их и потом. Уилсон писал: «Конфедерация облекла Соединенные Штаты многими, хотя, возможно, недостаточными полномочиями, но ни одного из них не отняла» .

Пейн рассуждал: «Существуют определенные полномочия, которые народ каждого штата делегировал своей исполнительной и законодательной власти, но есть и другие полномочия, которые народ каждого штата делегировал Конгрессу. Среди них - власть вести войну и, следовательно, распоряжаться сопутствующими ей расходами»⁴¹. О необходимости разграничения полномочий Конгресса и штатов писал и Мэдисон⁴².

Локалисты в этой ситуации заняли позицию жесткого сопротивления любым реформам. «Если федеральный договор таков, каким его представляют [националисты], я немедленно удалюсь из Конгресса и сделаю все, что в моих силах, чтобы его уничтожить», - заявлял Дж.Ф. Мерсер⁴³. Рат-ледж и С. Осгуд считали, что нелепо и тщетно критиковать «Статьи Конфедерации» за то, что они не предоставляют Конгрессу достаточной власти. Их следует просто принять, как данность⁴⁴. Дж. Мэйсон рассуждал: «Конгресс - это, собственно, делегаты различных штатов, с определенными полномочиями, ограниченными в "Статьях Конфедерации". Он не может их превысить, не установив деспотической аристократии. Ибо, если под предлогом общественной пользы, необходимости или под любым другим предлогом он может в одном случае превысить делегированные ему полномочия, он сможет [сделать то же самое] в другом случае, а затем и в сотне других. Каждое новое нарушение будет считаться прецедентом для следующих»⁴⁵.

Ссылки на «необходимость» бесили Хоуэлла. Он полагал, что за этим скрывается невозможность сослаться на разумные доводы. И потом, разве необходимостью нельзя оправдать все что угодно, даже возвращение под власть Великобритании? В конечном итоге, он просто отрицал всякую необходимость усиления центральной власти⁴⁶.