Пейн по непосредственному заданию Р. Морриса опубликовал шесть писем о поправке в газетах Род-Айленда (декабрь 1782 - февраль 1783). Он также счел необходимым лично явиться в столицу штата Провиденс, чтобы поддержать детище националистов своим влиянием. Он риторически спрашивал: «Можем ли мы защитить нашу страну или нашу собственность без расходов? Можем ли мы занимать деньги, не возвращая их? Можем ли мы ожидать, что армия будет жить без продовольствия или сражаться без платы? Короче говоря, можем ли мы, для кого назначены блага независимости, надеяться, что она упадет к нам с неба или что мы получим ее за счет других?»¹²² Тариф, по его мнению, будет одним из самых легких налогов. Он заявлял, что сопротивление поправке - дело рук алчных торговцев, не желающих платить налоги со своей прибыли, что введение 5%-ной пошлины будет благ оприятно для бедняков, особенно мелких фермеров, т.к. снимет часть налогового бремени с земельной собственности¹²³. Наконец, Пейн доказывал, что тариф будет, в сущности, налогом на роскошь: «Уж конечно, тот, кто, не довольствуясь напитками родной страны, может упиваться заморскими винами или позволяет себе носить финтифлюшки иностранного производства, - столь же подходящий объект для налогообложения, как и тот, кто выжимает сидр, держит корову и обрабатывает несколько акров земли»¹²⁴. Здесь довольно отчетливо прослеживаются демократические установки Пейна и его способность встать на точку зрения самых широких слоев американского общества. Но в данном случае это не дало результата. Локалисты Род-Айленда сочли Пейна эмиссаром Конгресса (особенно после того, как стало известно, что Конгресс намерен поручить ему написание официальной истории революции) и вознегодовали. Читатели забросали «Providence Gazette» возмущенными письмами. В Провиденсе враждебность к Пейну достигла такого накала, что незадачливый журналист начал страшиться за свою безопасность. Мэдисон от лица Конгресса был вынужден доказывать, что поездка предпринята Пейном по его собственной инициативе¹²⁵.

Несколько иначе подошел к делу Гамильтон. В письме к ассамблее Род-Айленда лидер националистов доказывал, что штат, импортирующий товары, не должен бояться ввозных пошлин, т.к. их стоимость, как это происходит и с акцизами, будет, в конечном счете, включена в цену товара и он-лачена потребителем. Требование равномерного распределения налога может быть в действительности осуществлено только в том случае, если налогообложение будет всецело в распоряжении Конгресса. Справедливость распределения налогового бремени возможна лишь тогда, когда этим ведает единая воля органа, представляющего общий интерес. А таким органом может быть только Конгресс. Срок действия Impost Amendment ни в коем случае не является неопределенным, ибо США не могут сделать государственный долг постоянным, не подорвав своего кредита. Напротив, федеральные власти заинтересованы в его скорейшей выплате. Предлагаемая поправка не противоречит «Статьям Конфедерации»: поскольку они дают Конгрессу право делать займы, то, следовательно, подразумевают и некоторые доходы, позволяющие выплатить долг: «Обсуждаемая мера соответствует если не букве, то духу "Статей Конфедерации". Они дают Конгрессу право занимать деньги на благо США, а это подразумевает и право использовать средства, необходимые для достижения этой цели». Кроме того, Гамильтон, как последовательный этатист, приводит высший в его глазах аргумент: интересы государства требуют введения нового налога: «Предлагаемая мера - необходимый шаг. Многократные эксперименты показали, что доходы, собираемые внутри этих штатов, совершенно неадекватны общественным нуждам. Недостачу можно восполнить только за счет займов... Мы должны брать займы у частных лиц. А ими движет не щедрость и не государственные соображения. Мы должны взывать только к их заинтересованности. Чтобы этого добиться, мы должны не только обусловить должную компенсацию за то, что они дают взаймы, но мы должны также дать гарантию ее выплаты»¹²⁶.